Пивчевский рассказ продавщицы в трактовке автора
Пивчевский рассказ продавщицы в трактовке автора. (Фрагмент книги Марка Пильника «Слово из шести букв» 2020 г.)
Начало пандемии сопровождалось оживлением спроса.
Телевизор ужаснул картинками пустых полок в штатах и Новой Зеландии.
Сначала потребитель жадно поглотил туалетную бумагу. Затем крупы. Потом консервы. После макароны. Следом бутилированную воду. Дальше имбирь и лимоны. Засим моющие средства и остатки алкоголя.
Марина выбилась из сил. Выполнив план до конца пятилетки.
Торговля оставшимися на прилавке кетчупом, колой и сникерсами становилась не высокодоходной. А мегаполис уминал складские запасы, не желая делиться товаром вне торговых сетей. И поселковый магазин закрылся на 14 дней. Те самые две недели первоначального карантина. После которых намечались безудержные майские пиры.
Отключили холодильники. Утащили в дымящую ароматами соседскую пекарню последние 60 кило муки и 24 пакета сахара…
Хозяйка хлопнула дверью машины. И укатила в сторону горизонта, ругая кого-то в красный «Хуавей». А Марина пошла домой, где они с Колей употребляли настойку на облепихе всё время апрельской «удалёнки».
Через две недели муж повёз хозяина в Ёбург. А Марина пошла в пока пустой магаз ожидать прибытия товара. Там с напарницей они поправились красненьким и было уже заскучали, как вдруг увидели страшное.
По полу торгового зальчика, не спеша серым веером, шли мыши. Десятка полтора. Не стесняясь. Презирая.
Муся… То было итогом её изгнания из магазина. Заперев который надолго, кошку обрекали на голод и жажду.
Получив под пушистый хвост хозяйским тапком, усатое Высокомерие презрительно мяукнуло. И ушло навсегда. В пекарню…
Мыши плясали.
Продавщицы, первоначально отступившие толстыми попами на прилавок, скоро одумались. И, возбуждённые целебным напитком, контратаковали…
Техническое поражение, засчитанное грызунам, оказалось символическим. Они продолжали свой замысловатый танец. Только ушли со сцены. За кулисы.
Кульминацией разгула явилось похищение из закрытого холодильника мороженки. Съеденной серыми кровопийцами в ночи под мерное мигание лампы сигнализации. И лишь обрывки упаковки…
Конечно, это Марина забыла задвинуть прозрачную крышку морозильной камеры. Вероятно и сам пломбир был в запарке оставлен продавщицей вне… Однако мышам были приписаны неизвестные прежде качества осознанного взаимодействия.
Неумолимая угроза увольнения нависла над Марининой головой…
Ответ не заставил ждать. Во всех углах магазина появились бумажные кулёчки с отравленной перловой крупой.
– Хи, хи, хи, – пропищали паразитки, игнорируя яды, ячмень и углы.
Апофеоз.
Вязкий клей на 26-ти картонках. Их разложили по полу с учётом всех тонкостей военного искусства. Перемежая кусочками дорогого сыра.
Попались три мыши. И сама Марина. Каблуком. Что, впрочем, почти не снизило градуса восторга возобладания справедливости.
Грызуны ещё были живы. Пытаясь избежать правосудия, они намотали на себя медообразную липкость. Недвижимые. Беззащитные.
Инструкция умалчивала о дальнейших действиях охотника. И, аккуратно сложившая три ловушки на прилавок, брезгливая Марина прибрала остальные картонки в коробку и унесла в подсобку. Вернулась.
А бяки не сдохли.
Одна из мышек, теряя последние силы, приподняла голову со слипшимися усами и, глядя в глаза Марине, тяжело вздохнула. После чего, превозмогая, театрально отвернулась. Давая понять, что ей не о чем говорить с садистами.
В этот день магазин открылся на три часа позже обычного.
Марина угваздалась клеем, который попал ей даже на волосы… Но каждая из мышек была отмыта тёплой водой и посажена в чистую пятилитровую банку. Обессиленные звери не сопротивлялись. И даже не пытались куснуть палец…
Вечером из города Коля привёз клетку со всеми причиндалами: домиком, поилкой, кормушкой и даже колесиком для бега внутри.
Теперь у Марины живёт уже 12 мышек. Уже в двух клетках.
Ловит. Отмывает… И плачет по тем, кто не дожил до рассвета.